Минскому городскому центру олимпийского резерва имени прославленного белорусского спортсмена Александра Медведя в следующем году исполнится пять лет. Для человека это возраст не самый внушительный, но для спортивного учреждения — подходящее время для того, чтобы подвести первые итоги работы. В интервью директор спорткомплекса Николай ПАЛАЗНИК рассказал, с каким настроением работники дворца встречают значимую дату:

— Наше учреждение сравнительно молодое: работает с 2012 года. Основные направления — вольная борьба и греко-римский стиль, которые являются олимпийскими видами спорта. У нас занимаются дети, начиная с 9 —10 лет и заканчивая группами высшего спортивного мастерства — это люди, которые входят в состав сборных страны, города. Финансируется наша работа за счёт средств городского бюджета. В связи с тем, что это здание передано нам в пользование, мы имеем возможность зарабатывать деньги. Когда оно только реконструировалось, уже были кое-какие мысли, как можно приспособить дворец под хозяйственные нужды. К сожалению, пока получается идти по наименее сложному пути. Например, после 15.00 мы открываем тренажёрный зал для занятий тех, кто ходит по абонементам. Есть у нас секция фитнеса с очень хорошим инструктором. Но всегда хочется, чтобы внебюджетная часть доходов была больше. Раньше у нас в одном из помещений было кафе, но мы его переделали под зал для борьбы. Правда, иногда сдаём в аренду разным организациям, которые проводят там занятия по спортивным, детским и современным танцам. Есть у нас также «универсальный» зал на 300 с лишним мест. Там ковры находятся на платформе, которая может демонтироваться. Это позволяет нам сдавать зал в аренду для проведения массовых мероприятий. Особенно серьёзным спросом он пользуется зимой и весной. На данный момент он арендован на все выходные вплоть до 14 мая. Из-за того, что здание не строилось заново, а был реконструирован кинотеатр «Вильнюс», есть большое количество мёртвых зон, коридоров, переходов, которые никак не приспособишь под наши нужды.

— Как распределяются заработки дворца и государственное финансирование в процентном соотношении?

—В ушедшем году объём заработанных нами денег составил примерно 22 — 24 процента от общей суммы доходов. Но это не говорит о том, что это наш «чистый» заработок. Согласно белорусскому законодательству мы обязаны часть денег отдавать государству. 50 процентов от заработка с аренды мы платим Мингорисполкому, есть другие различные налоги, НДС и прочее. В итоге от заработанной нами суммы остаётся процентов 15. Мы стараемся что-то заработать, компенсировать то, что было вложено в нас государством.

— Наверное, хочется большего?

— Конечно! Но пока уже выжимаем практически максимум! В позапрошлом году вообще хотели выйти на 30 — 33% окупаемости. Это был бы хороший показатель, исходя из специфики сооружения. Ещё больше зарабатывать сложно. Препятствием стало то, что начали расти затраты, а цены мы поднять не можем. Вернее, можем, но тогда потеряем клиентов. Удалось договориться со спонсорами, помощь которых стала в этой ситуации очень серьёзным подспорьем. Да, средств немного, но тем не менее они есть. И хочется, чтобы в таком же направлении мы работали и в следующем году, потому что сейчас чувствуем, что кое-где зданию требуется модернизация. Так что мы стали действовать более продуманно.

— Вы обмолвились, что хотели бы поменять что-то в проектировании здания. А что именно?

— Всё вам надо рассказать! Например, у нас было кафе, мы его своими силами переделали под маленький тренировочный зал. Сейчас на это смотрю иначе, хотелось бы кое-что изменить. По-другому бы могли спланировать расположение Зала славы Александра Медведя. Хотелось бы оставить и кафе. Но не в том помещении, где оно сейчас, а в очень удобном месте с выходом на улицу. Однако туда не проведены коммуникации и согласно требованиям санитарно-эпидемиологической станции там нельзя размещать пункт общественного питания. Сейчас выставляем помещение на аукцион с целью сдать и заработать деньги. Предложений по аренде много. Жизнь заставляет нас осуществлять вот такие «манипуляции».

— Когда состоялось открытие дворца, от желающих не было отбоя?

— Нет, потому что тут всё-таки нужно учитывать специфику. Минск разбалован различными видами спорта: это хоккей, гимнастика, теннис, фигурное катание, футбол. Для родителей они более привлекательны, чем борьба. Поэтому в возрасте 5 — 7 лет они ведут своих детей туда. Когда ребёнку исполняется 10 лет, его ведут к нам, потому что в другом виде не получилось. Ещё бывает, что некоторые приходят сами. Поэтому нам в этом плане сложнее, чем в других видах спорта. В то же время мы находимся в выигрыше, потому что в том же теннисе, плавании, футболе антропометрические данные имеют какое-то значение. Допустим, привёл девочку в гимнастику, и тебе на месте скажут, выйдет из неё толк или нет, потому что есть определённые критерии, которые позволят достичь каких-либо высот в будущем. А у нас могут добиться результата дети абсолютно разноплановые: высокий парень освоит одно техническое движение, коренастый — другое.

— А с какой целью родители приводят своих чад? Чтобы те могли научиться за себя постоять или завоевать олимпийские вершины?

— В первую очередь, наверное, малышей приводят для двух целей: привести в порядок общефизическое развитие и сделать психологически устойчивыми. По детям и родителям видно, что у них есть такое желание. Дети много времени проводят за компьютерами. А у нас они отвлекаются от этого онлайн-мира. Что касается медицинского вопроса, то дети к нам приходят со справкой от врача из поликлиники, где не должно быть никаких противопоказаний по зрению для занятий борьбой. Через три года они проходят медосмотр уже у нас, и врач говорит: либо можно дальше продолжать, либо нельзя. Если есть проблемы, ребёнок уйдёт из-зала, вернётся домой и снова сядет за компьютер. Такой, можно сказать, обратный эффект, бумеранг получается, хотя делается всё правильно.

— Почему нельзя проводить медосмотры в первый год?

— Потому что на разных этапах подготовки даются разные нагрузки. Есть определённая методика обучения. В первый год дети, скажем так, больше играют, кувыркаются, развивают ловкость. Для этого достаточно справки из поликлиники. На третий год они уже должны уметь и бросать, и падать, участвовать в соревнованиях. А это не всегда проходит удачно. Так как программа становится сложнее, детям приходится проходить обследование, и с некоторыми мы вынуждены расставаться.

— Много кто задумывается о профессиональном спорте, впервые приходя к вам на занятие?

— Я думаю, что нет. Ребята приходят, чтобы почувствовать себя более уверенно. На втором этапе у них образуется коллектив. Они начинают жить этой дружбой. И только в 15 — 16 лет задумываются о своём будущем. Бывает так: парню 18 лет, он заканчивает школу и стремится в МЧС, в МВД, в армию, в спецназ. Да, он верно выбирает свой жизненный путь, но нам обидно, потому что он не видит себя спортсменом. Да и природу не обманешь: в большом спорте останутся единицы.

— Тренеры проводят какую-нибудь работу для того, чтобы повлиять на подопечных?

— Конечно. Ведь наставник видит, что парень из себя представляет, поэтому пытается что-то донести до него. Но мы стараемся относиться к ним как к взрослым. Это означает, что их выбор должен быть первоочередным. Да, мы можем высказать свою позицию, но решение остаётся за молодым человеком. Обидно только, что иногда воздействие идёт со стороны родителей.

— Конфликты с родителями на почве жёсткости вида спорта случаются?

— Родители нервничают, это понятно, но многие конфликты возникают из-за человеческих отношений: кто-то с кем-то что-то не поделил…Сам вид спорта ни в коем случае не страшный. Когда ребёнку исполняется 16 лет, за него как-то спокойнее становится. Да, травмы случаются, однако в этом возрасте он уже более мастеровит, чем в 12 — 13 лет, когда навыков ещё недостаточно, но при этом он хочет всем и всё доказать, лезет на рожон, чтобы любой ценой не проиграть. А более старшие десять раз подумают, прежде чем совершить какое-то действие. Это жизнь, и она сложнее, чем борьба!

Источник: "СП"