На ринге он ведет себя, как змей, а после поединка предпочитает затворнический образ жизни. SPORT.TUT.BY знакомится с первым с 2006 года чемпионом мира из Беларуси среди боксеров-профессионалов Кириллом Релихом. В интервью он рассказал о конфликте с первым учителем, работе на энтузиазме вплоть до завоевания чемпионского пояса, а также о том, почему у него не сложилось с Олимпийскими играми и как его списал со счетов британский менеджер Рикки Хаттон.
— В одном из последних больших фильмов про бокс «Левша» на 27-й минуте убивают жену главного героя и начинается жесть: он спивается, теряет все деньги, его лишают опеки над дочерью. С какими трудностями приходилось сталкиваться вам?
— Для меня жесть — это когда тебя в начальной школе недолюбливает классный руководитель. Представляете, мне 7−10 лет. В этом возрасте еще нет каких-то целей в жизни. А я постоянно во всем виноват! Даже в том случае, когда меня не было в школе.
— Вы были лидером в классе?
— Думаю, был авторитетным парнем для всей параллели. Вину возлагали на меня по любому поводу, видимо, потому что по сравнению с другими ребятами был из небогатой семьи. Может быть, учительница испытывала личную неприязнь ко мне… Ломала психику. Бывало, в ответ на ее ругань брал портфель и уходил с уроков. Но никогда не плакал. Слезы в детстве мальчика — это же некруто!
— Какое влияние оказал на вас конфликт с учителем?
— Принимал во внимание его при осмыслении жизни. Она часто говорила: «Из тебя ничего не получится. Будешь каким-нибудь бандитом или хулиганом». Конечно, хотелось доказать ей обратное и посмотреть через годы, кем окажутся те «хорошие» ученики. Что-то еще про жесть мне сказать нечего. Я человек домашний, умный и грамотный. Стараюсь избегать конфликтов, всегда стремлюсь договориться.
— Правда, что в вашем родительском доме боксерские перчатки были разбросаны повсюду?
— Да, отец занимался боксом для себя. В пору его молодости это было модно. Но больших результатов в боксе добился дядя. Он выступал на Всесоюзных соревнованиях, имеет медали и дипломы. А впервые в секцию по боксу меня отвел дед. Мне было шесть лет. Увы, после двух тренировок дело встало. Тренировочный зал располагался в центре Барановичей, где прошло мое детство, то есть далеко от дома. Вместо бокса у меня были разные кружки, потом борьба. В бокс вернулся в 10 лет, а то и позже. Рад, что никто меня не отговаривал, не мешал делать то, что хотел. Имели место лишь намеки: «Помни — там бьют».
— Почему бокс? Дело в фигуре тренера?
— Он сыграл огромную роль. Привязал, объяснил, показал красоту этого вида спорта. Бокс — не драка, а искусство. Анатолий Хвойницкий мне как второй отец. С 10 до 15 лет, пока не уехал в училище олимпийского резерва в Минске, проводил в его компании большую часть времени. До сих пор постоянно на связи с ним.
— Как Хвойницкий отреагировал на завоевание вами чемпионского пояса?
— Как и я, собственно. После боя сидели с ним на телефоне, плакали. Да-да, я ведь не железный! На фоне эмоций и усталости не мог сдержать слез. Тренер рад за меня. Вместе мы через столькое прошли! Он знает всю подноготную и то, что было у меня в любительском боксе. Да и сам он был талантливым боксером, чемпионом Советского Союза. Из-за травмы завершил карьеру. «Через тебя возвращается все то, что не получилось у меня», — сказал.
Отец? Если и плакал, то точно не признается. Говорит, что представить себе не мог, что его сын, парень из Барановичей, станет чемпионом мира. Он смотрел бой с Рансесом Бартелеми от первой до последней секунды, потому что знает, что один удар может перевернуть все.
— Если бы вы выиграли олимпийское золото на турнире любителей, а не чемпионский пояс профессионала, ваш успех встретили бы в Беларуси под громкие овации. Почему в период с 2007 по 2011 год, когда еще были любителем, вас «морозили»?
— Говорили, что молодой и еще получу свой шанс. Во время отборочного турнира на Игры 2008 года в Пекине во Дворце спорта боксировал с белорусским бойцом Хаважи Хацыговым, казахом и россиянином. Я выиграл турнир. Хацыгов и россиянин имели путевки на Олимпиаду, а казах взял на ней медаль. Меня в Пекин-2008 не пустили. Мол, тебе только 18 лет. Чего напрягаться? А я ведь разобрал этих «пенсионеров»!
За следующие несколько лет съездил на считанные соревнования. Да, уступил Альберту Селимову в один удар, а он, на секундочку, уже был чемпионом мира. Опять сижу дома! Подумал и ушел из любительского бокса. Были люди, которые помогали сделать имя в профессиональном боксе.
— Ваш любимый фильм про бокс?
— «Нокдаун». Смотрел его, когда мы летели в Соединенные Штаты готовиться к бою с Рансесом Бартелеми и обратно — после поединка. Фильм нравится настолько, что даже не знаю, сколько раз его пересмотрел. Отмечу актерскую работу, постановку бокса, сюжет и особенно концовку. Кино про то, что люди из самых низов могут добиться своего. Моя история ровно про то же.
— Что насчет кумиров в боксе?
— Их нет. Нравится, как и на какой скорости двигается по рингу Хорхе Линарес. Если копнуть глубже, то назову еще одно имя — Эрик Моралес.
Хочу заметить, что переносить впечатления от просмотра видео на реальную жизнь не имеет смысла. Скажем, смотрю я бой своего будущего соперника. «Красавец», — думаю про себя. А когда уже боксирую с ним, то не понимаю, что происходит. Ощущение, будто он в первый раз вышел на ринг.
— В чем причина?
— Я крайне неудобен. Часто задумывался о том, кого соперники могут принять за модель, готовясь к бою со мной. Ответа нет. Не знаю, можно ли найти кого-нибудь, как я. Я же как хитрый змей! Кажется, вот он я, здесь. Давай, попади! Но не все так просто. Я пластичный, нелинейный. Могу на ринге все, если на то пошло.
— Председатель Белорусской федерации профессионального бокса Геннадий Наркевич объясняет ваш успех переходом к практике работы белорусских боксеров под руководством иностранных тренеров. Как вы попали к Рикки Хаттону, экс-чемпиону из Великобритании?
— В 2014 году поступило предложение поехать готовиться к бою в лагерь к Хаттону, который расположен в пригороде Манчестера — местечке Хайд. Первым белорусом, который был у Хаттона, стал Сергей Гулякевич. Потом к нему съездил Сергей Рабченко и затем я. В то время сидел без боев и без денег, а молодой жене скоро рожать. Рискнул и уехал к Рикки в надежде заработать. В течение двух лет длилось наше сотрудничество.
— Почему прекратилось?
— Рикки — хороший парень, веселый. Но у него в команде чувствовал себя расходным материалом. Стоило мне в 2016 году проиграть Рики Бернсу, как тут же стал неинтересен. Вопросов нет, до свидания! Спустя год я — чемпион мира по версии WBA, без Рикки. Но он поздравил меня с победой.
— Как у вас с английским языком?
— Сложно, у него много диалектов. Доходит до того, что люди из разных городов Британии друг друга не понимают. Что говорить обо мне? В Штатах перед подготовкой к бою с Бартелеми чувствовал себя красавчиком. Американцы признавались: «Мы сами англичан нифига не понимаем».
Несмотря на то, что самому бывает трудно выразить мысль на английском языке со всеми знаками препинания, гадости за спиной быстро распознаю. В команде Рикки Хаттона все хотят друг друга надуть, для них бокс — чисто бизнес. Когда вокруг такая ерунда, испытываешь дискомфорт. Для меня команда — нечто большее, чем группа людей. В команде отношения должны строиться на доверительной основе.
— Чему научились у британцев в плане бокса?
— Они уделяют много внимания «физухе». Теперь у меня в Минске есть тренер по физподготовке, так что Великобритания больше не нужна. Занимаюсь под руководством Дениса Тарасевича, бывшего борца. Он — парень с понятием, а бокс, что признано, — самый тяжелый вид спорта. Ты должен обладать выносливостью марафонца, уметь ускоряться, как спринтер, и проводить силовую работу. А самое главное — интеллект.
— Вашим постоянным тренером по боксу является действующий боксер Сергей Рабченко. Поясните.
— А больше некому меня тренировать здесь! Мне с Сергеем комфортно, что имеет первостепенное значение. Мы друзья, знакомы двенадцать лет. Все это время тренировались в одном зале. Я могу сказать Сергею, что не хочу сегодня делать то-то и то-то. Ну нет сил и желания! Он поймет, не будет давить. На завтра отработаю по полной. Вместе с Сергеем провели подготовку к двум последним боям.
— Подводили вас к бою с Бартелеми Чика Ривас и Норман Уилсон, тренеры из Майами. Как возник такой вариант?
— После первого боя с Бартелеми, который оставил много вопросов к судьям из-за несправедливого решения, мой промоутер задумал провести реванш. У него на контракте находятся бывшие тренеры кубинца Ривас и Норман, с которыми Бартелеми некрасиво разошелся, и он отдал меня им на подготовку. Она шла в течение пяти недель, на релаксе. Но не в Майами, а в его пригороде — в Холливуде.
На первой тренировке сначала спросил ребят, знают ли они, где находится Беларусь, — нет. А потом разыграл. Во время боя с тенью показал им стойку, характерную для боксеров-новичков. У тренеров глаза на лоб вылезли! Стали ругаться: «Я не буду с ним работать! Мне что, учить его боксу? Отправляем его домой». Когда же занял рабочее положение, у них отлегло.
Ривас и Уилсон — не сидели, не бандиты. Один воевал во Вьетнаме, второй участвовал в революции в Гондурасе. В самолете при мне искали Беларусь на карте. Сказал им и другим американцам передавать информацию о нашей стране.
— Вам советовали ломать Бартелеми. Кто?
— Да все! Есть такая тема в боксе — темнокожих надо ломать, потому что они сильные и выносливые. Я доказал, что можно перебоксировать даже кубинца, а кубинцы считаются законодателями бокса в мире.
— Болельщикам бой показался однобоким. Они правы?
— Бартелеми всю дорогу доказывал, что я ему не ровня и что он разберет меня за пару раундов. Но уже на взвешивании увидел страх в его глазах. Для него ведь стало открытием то, что меня готовили его бывшие тренеры. После первого раунда Рансес был психологически сломлен. Ничего не делал, выживал. Поэтому бой и получился скучным… Он думал, что через несколько раундов я все-таки выдохнусь, однако этого не случилось. А если бы решил перемахнуться, то, думаю, моя тяжелая рука нашла бы его.
Победить удалось, прежде всего, за счет моего желания. Если бы проиграл, где бы сейчас был? В рейтинге упал бы сильно. Когда в следующий раз представился бы шанс биться в поединке за титул?.. Не хотелось подвести команду и руководство WBA, которое дало мне второй шанс.
— Какую музыку вы слушали перед реваншем с Бартелеми?
— Что-то из творчества Валерия Меладзе, а потом резко «хоп» — пошли мексиканские мотивы. Меладзе частяком пою в караоке. Что? Песню «Красиво», да любую, что не поставите, спою. Из рэпа предпочитаю музыку Лила Уэйна, Эминема. Российский рэп — скорее попса. Разве что несколько новых тем от Басты достойны внимания.
— «Подумай, как ты хочешь выглядеть на выпускном детей», — когда-нибудь супруга говорила вам что-то подобное?
— Ни разу. Как пора уходить? Все только начинается. Кстати, жена тоже настаивала на том, чтобы перед боем с Бартелеми ехал тренироваться в Штаты. Считала, что дома, будучи занятым бытовыми и семейными вопросами, хорошо подготовиться не удалось бы.
— Опишите свое худшее физическое состояние после боя.
— Когда в 2015 году завоевал титул интерконтинентального чемпиона WBA, победив техническим нокаутом бразильца Лазаро Сантоса де Хесуса. У меня было рассечение. Хуже ничего не случалось. Тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, и не будет!
— Сколько вам нужно заработать, чтобы сказать: «Хватит». Миллион долларов?
— Хотелось бы больше! И чтобы заработанные деньги оборачивались.
Если опуститься с небес на землю, то у меня есть проблема с жильем. Ютимся с семьей на съемной квартире в Боровлянах — ни кола, ни двора. Как некоторые говорят, проще платить кредит за квартиру, чем арендовать. Чтобы купить трехкомнатную, сколько нужно? Сто тысяч долларов? Поди, заработай такие деньги! Я не знаю, как здесь столько заработать.
— Но вы ведь делаете деньги за границей.
— Кто сказал, что зарабатываю? Я на энтузиазме. В Штатах я пока никто, с телевидением контрактов нет. Когда пойдут платные трансляции, можно будет говорить о заработках. А пока, чтобы поехать в США для подготовки к бою, ходил по Минску в поиске спонсоров. Никто не откликнулся. Договорился с принимающей стороной в Штатах, что после боя сочтемся.
— В сравнении с Рансесом Бартелеми во сколько раз вы дешевле? В десятки?
— Минимум.
— Унизительно?
— Таковы реалии. Тут стоит отметить, что Бартелеми — двукратный экс-чемпион мира. Так как теперь я стал стороной А, то рассчитываю на лучшее предложение. Пусть теперь они попляшут под нашу дудку.
— Кто вас спонсирует?
— Это не государство, не меценат из белорусского бизнеса, а промоутерская компания Warriors Boxing. Организацией боев занимается Филипп Фондю, мой менеджер. Зарплату по государственной линии поддержки спорта перестал получать, как только ушел из любительского бокса в профессиональный. Хорошо, что имею возможность бесплатно тренироваться на базе отделения СДЮШОР по боксу в зале на Козлова, 10. А услуги тренеров отплачиваю из собственного кармана.
— Верите ли в скорую встречу с президентом, над чем работает председатель Белорусской федерации любительского бокса Дмитрий Тихомолов?
— Если Александр Григорьевич посчитает нужным со мной встретиться, буду только за. За годы в боксе слышал столько обещаний, что новые воспринимаю с легкой иронией. Думаю, через несколько недель, когда СМИ потеряют ко мне интерес, останусь решать свои проблемы с тем небольшим кругом людей, которые всегда со мной. Честно, хочется ошибиться. Вдруг люди просто забыли, что в Беларуси есть профессиональный бокс, и вот-вот прочувствуют значимость победы. А ведь в боксе так же, как в хоккее, теннисе или биатлоне после наших побед поднимается флаг.
— В белорусском спорте наметилась тенденция — женщины успешнее мужчин. Ваше мнение — почему?
— Парни в футболе и хоккее после первого контракта ловят звезду и будто говорят: «Ну и добра!» Девушки хотят большего. Пашут, не филонят. Я не остановлюсь, потому что есть еще много чемпионских поясов в других боксерских версиях, в других весовых категориях. Буду переходить в другие категории, чтобы боксировать с лучшими. Бокс — мой наркотик. Не представляю себя вне бокса.
— В Беларуси вам дали прозвище Сумасшедшая Пчела по тату на левом предплечье. Это ведь не единственная татуировка у вас?
— Да, опять же на левой руке изображен лев с большим сердцем. Пчелы скоро не будет, на ее месте появятся две другие татуировки. На работу уйдет пять-шесть часов.
— Хотите избавиться от прозвища?
— Нет, его дали люди. В жизни меня так никто не называет. Только когда выхожу на ринг. Прозвище пусть остается. Просто набивал пчелу, когда мне было 15 лет. Смотрится тату по-детски. Я же повзрослел, поумнел. В новой татуировке будут обыграны темы мудрости, времени. Эскиз рисунка уже есть, как-нибудь покажу.
— К каким пчелам вы относитесь — к одиночкам или общественным?
— Если для некоторых людей общение крайне важно, то для меня — нет. Я закрытый человек, затворник, очень дикий. Мне сидеть одному без напряга — то, что нужно. При этом вижу сущность другого человека сразу. Если мне кто-то не нравится, то никакими поступками он не изменит мнение о себе. Не люблю подхалимов, хотя их много вокруг. На пальцах одной руки можно пересчитать людей, которым ничего не нужно от меня и с которыми приятно общаться.
— Есть ли у вас обязательные ритуалы перед боем?
— Завожусь тем, что оскорбляю себя. А на входе на ринг всегда перекрещусь. Семья? Уезжая из дома на бой, полностью погружаюсь в работу. То есть не тоскую по жене, детям. А когда возвращаюсь назад, то еще с неделю хожу сам не свой. Нужно время, чтобы прийти в себя и полноценно вернуться в семью. Жена понимает, не трогает лишний раз.
Дарья — мой личный диетолог и иной раз ведет себя, как питбуль. Если что-то запрещенное задумаю скушать — конфетку, например, тут же раздастся из соседней комнаты: «Положи на место!» Может забрать бутербродик сразу после того, как приготовил. Тогда немного напрягаюсь. Неприятно! Ушел, лег, обиделся.
— Расскажите о сыновьях.
— Старшему — 3 года, младшему — 2. Бокс их пока не интересует, хотя детская груша дома есть. Изредка надену им перчатки — они входят в раж. Лупят, балуются, и каждый раз это заканчивается одинаково — дракой между сыновьями. Пусть еще подрастут.
Знаете, мне легче держать голову холодной перед боем, чем отвести ребенка к врачу. Зная лично некоторых горе-специалистов — то, как они получили дипломы, становится волнительно за детей. Стараюсь водить их в частные клиники и вообще давать все лучшее. Они у меня модники, ни в чем не нуждаются. Иногда кажется, что чересчур балую их. Наверное, стоит им дать понятие о том суровом детстве, которое было у меня, чтобы знали цену труду и деньгам. Но пока ничего не могу возразить жене на слова: «Они же маленькие».
Источник: sport.tut.by
Центр спортивных и прикладных единоборств «БОЕЦ» проводит обучение (тренировки) по БОКСУ в городе Минске.
Записаться на тренировки можно по телефону: +375(44)4689432
